Что проку от остальных? Остальные – всего лишь человечество… Нужно превзойти человечество силой, высотой души – превзойти его презрением…

Природа,- а это мы сами, - покрылась тьмою – ибо не было у нас пути.

Пусть гибнут слабые и уродливые – первая заповедь нашего человеколюбия. Надо ещё помогать им гибнуть.

Такой высокопроцентный тип в прошлом нередко существовал на земле – но как счастливый, исключительный случай и никогда – согласно воле.

Сострадание отрицает жизнь, делает её достойной отрицания.

Вновь открылась потайная тропа, ведущая к прежнему идеалу, вновь объявились понятие «истинного мира», понятия морали как самой сути мира.

Добродетель – это либо наша выдумка, глубоко личная наша потребность и орудие самозащиты, либо большая опасность.

Коль скоро на тебя возложены священные обязанности – как-то: совершенствовать, спасать, искуплять людей, коль скоро ты носишь божество в своей груди и выступаешь рупором потусторонних императивов, то ты со своей миссией недосягаем для чисто рассудочных оценок, тебя освящает обязанность, ты сам тип высшего порядка!..

Преобладание чувств неудовольствия над чувствами удовольствия – причина воображаемой морали и религии…

Ему (народу)  надо, чтобы бог мог и быть полезным, и приносить вред, ему нужен бог-враг, бог-друг, которым можно восхищаться во всём – в добром и дурном.

Злой бог нужен не менее доброго -  ведь и своим собственным существованием ты обязан отнюдь не терпимости и филантропии… Какой прок от бога, которому неведомы гнев, зависть, хитрость, насмешка, мстительность и насилие? Такого бога народ не понял бы: для какой он надобности?..

Когда-то он представлял собою народ, силу народа, всё агрессивное, всё жаждущее власти в душе народа… А теперь он просто добрый боженька… На деле нет для богов иной альтернативы – либо ты воплощаешь волю народа к власти т останешься божеством племени, народа, либо ты воплощаешь бессилие к власти, а тогда ты непременно хорош, благ…

Выродившись, бог стал противоречием – возражением жизни вместо её преображения, вместо вечного ДА, сказанного ей!

Слово «дьявол» было благодеянием – дьявол слишком сильный и грозный противник, не стыдно переносить страдания, причиняемые таким врагом.

Истина и вера в истину – два крайне далёких почти противоположных мира интересов, к ним ведут совсем разные пути.

Вот, например, если счастье – в безгрешной жизни, то для искупления грехов важно не то, чтобы человек был грешен, а то, чтобы он чувствовал себя грешным.

Крепкая надежда куда лучше стимулирует жизнь, чем любое ставшее реальностью счастье.

Чтобы можно было любить, бог обязан стать личностью.

Сила иллюзии – достигает своих высот – всё приукрашивает, преображает.

Став гением, изобрести иной мир: грядя оттуда, можно было бы в любом акте жизнеутверждения видеть зло и порочность.

И мораль перестала быть выражением условий, в которых произрастает и живёт народ, мораль перестала быть глубочайшим жизненным инстинктом и сделалась абстрактной – противоположностью жизни…

Это Случай, у которого отнята невинность, это Несчастье, замаранное понятием «греха», это благополучие, понятое как опасность и «искушения», это физиологическое недомогание,  отравленное гложущей совестью…

Как раз обратное борьбе ощущение, что ты за что-то сражаешься, борешься, сделалось здесь инстинктом: неспособность к сопротивлению становится моралью…

Инстинктивная ненависть к реальности – следствие крайне раздражительности и болезненности, когда уже не хочется, чтобы тебя «трогали», потому что любое прикосновение действует слишком сильно.

Страх перед болью, даже перед бесконечно малой величиной боли – может ли окончиться он чем-то иным, нежели религией любви…

Не будем наконец недооценивать и proprium (лат. – непременное свойство) всякого, в особенности сектантского культа: почитание стирает в возлюбленном существе любые оригинальные, иной раз неприятно чужеродные черты и идиосинкразии: их попросту не замечают.

Отрицать – вообще немыслимая для него вещь…

«Сын человеческий» - не конкретная историческая личность, не что-то отдельное и уникальное, а извечный факт, психологический символ, свободный от связи с понятием времени.

«Царство небесное» - это состояние сердца, а отнюдь не то, что находится «над землёю» и грядёт «после смерти».

«Царство божие» не ждут – для него нет ни вчерашнего, ни послезавтрашнего дня, и через тысячу лет оно не грядёт – это только опыт сердца: оно повсюду, оно нигде…

Если искать признаки того, что за великой игрой миров скрывается божество, перебирающее верёвочки в своих ловких пальцах, немало даст тот колоссальной величины вопросительный знак, который получит наименования христианства.

Ложь: серьезно и глубоко преодолевающий самого себя дух уже никому не дозволяет не ведать о том…

Ведь Иисус упразднил понятие «вины» - он устранил пропасть, разделявшую бога и человека, его жизнь была этим единством бога и человека – его «радостной вестью»…

Жить так, чтобы не было в жизни смысла,- вот что становится теперь смыслом жизни…

Если бы нам доказали, что христианский бог существует, мы бы ещё меньше веровали в него…

Оказалось, что человек – самая большая из его (бога) ошибок, он в нём создал соперника себе,- благодаря знанию становишься как бог,- так что конец жрецам и богам, если только человечество станет учёным!

Счастье, праздность наводят на мысли, а все мысли – дурные… Человек не должен думать…

Чтобы «познать», нужен излишек времени, излишек ума…

Нельзя, чтобы человек выглядывал наружу; нельзя, чтобы он умно и осторожно вглядывался в вещи, не надо, чтобы он вообще замечал их: пусть он страдает!

Кстати заметим: мученические смерти – большая беда для истории: они соблазняли…

Стремящийся к великому ум, если он не пренебрегает средствами, непременно станет скептическим.

Подавляющему большинству людей крайне необходим регулирующий принцип, который взял бы их извне, что принуждение, рабство в более высоком смысле слова – это первое и единственное условие процветания слабовольных людей, особенно женщин, начинаешь понимать смысл убеждений «веры».

Лгать самому себе – самое обыкновенное дело: если ты лжешь другим, это уже (относительно) исключение…

Постигать границы разума – вот настоящая философия…

Чтобы лгать, надо знать, что истинно. А человек на это не способен.

Критик христианства неизбежно явит всю презренность христианства…

Все понимают, что способы доставить авторитет истине, добытой временем и доставшейся дорогою ценою, решительно отличных от тех с помощью которых истина доказывается.

В определённый момент развития народа один из слоёв его – самый осмотрительный, то есть смотрящий вперёд и оглядывающийся назад, объявляет завершенным круг опыта – опыта, в согласии с которым должно, стало быть, и можно жить.

Разумность законов будто бы не человеческой природы.

Лишь наиболее духовным разрешена красота, разрешено прекрасное: лишь у них доброта не слабость: Pulchrum est paucorum hominum (лат. -красота есть дело немногих людей).

Неравенство прав – первое условие, чтобы существовали права…

Крестовые походы – то же пиратство, чуть повыше классом, а больше ничего!

Швейцарская гвардия церкви испокон веку стояла на службе её (церкви) дурных инстинктов, но платили ей хорошо…