Каталог статей
| Главная » Статьи » Цитаты из книг » Философия |
Психоанализ и религия. Эрих Фромм
Мы создали чудесные вещи, но не смогли сделать из себя существ, которые были бы достойны громадных усилий, затраченных на эти вещи. В нашей жизни нет братства, счастья, удовлетворённости; это – духовный хаос и мешанина, близкие к безумию,- причём не к средневековой истерии, а скорее к шизофрении – когда утрачен контакт с внутренней реальностью, а мысли отделились от аффекта.
Для одних выход – в возврате к религии: не с тем, чтобы уверовать, но чтобы спастись от невыносимого сомнения; они решаются на это не ради благочестия, но ради безопасности.
Если мы не верим в бога, у нас нет причины – и права – верить в душу и её запросы.
Разум, как средство обнаружения истины и проникновения сквозь поверхность явлений к их сущности, уступил место интеллекту – простому инструменту для манипулирования вещами и людьми.
Весь вопрос не в том, возвратится ли человек к религии и вере в бога, но в том, живёт ли он в любви и мыслит ли он по истине.
Если человек знает, что ему не на что положиться, кроме собственных сил, то научится и правильно ими пользоваться.
Самосознание, разум и воображение нарушили «гармонию» животного существования. Их появление превратило человека в аномалию, в каприз универсума.
Разум, благословение человека, есть также его несчастье: он принуждает его всё время решать неразрешимую задачу. Человек – единственное животное, которому может быть скучно, которое недовольно, которое может чувствовать себя изгнанным из рая.
Человек – единственное животное, для которого его собственное существование является проблемой.
Человек не свободен выбирать между тем, чтобы иметь, и тем, чтобы не иметь «идеалы»; но он свободен выбирать между различными идеалами. Все люди – идеалисты, они стремятся к чему-то, выходящему за пределы физического удовлетворения.
Человек может поклоняться животным, деревьям, золотым и каменным идолам, невидимому богу, святому человеку или вождям с дьявольским обличием; он может поклоняться предкам, нации, классу или партии, деньгам или успеху; его религия может способствовать развитию разрушительного начала или любви, угнетению или братству людей; она может содействовать его разуму или приводить разум в состояние паралича.
Мы можем интерпретировать нервоз, как личную форму религии.
В нашей собственной культуре монотеистическая религия, а также атеистические и агностические религии, во многих отношениях гораздо более примитивны, чем религии индейцев.
В современном человеке скрыто множество индивидуализированных примитивных форм религии.
Ещё одна форма личной религии, очень распространённая, хотя и не основная для нашей культуры, - это религия чистоты.
Есть одно важное отличие религиозного культа от нервоза, ставящее его значительно выше последнего, - оно касается получаемого от ритуала удовольствия.
Мы не можем думать о себе так, как нам следует думать, не призирая совершенно всё, что может казаться лучшими нашими чертами.
Часто авторитарная религия постулирует абстрактный и далёкий идеал, почти не имеющий связи с реальной жизнью реальных людей.
Человек должен постигнуть истину, сообразуясь со своей ограниченностью и своими возможностями.
Согласно дзену, знание не имеет никакой ценности, если не вырастет из нас самих; никакой авторитет, никакой учитель не научит нас ничему, кроме сомнений; слова и системы мышления опасны, потому что легко превращаются в предмет поклонения.
Неоднозначность мышления, дихотомия разума и рационализирующего интеллекта является выражением одинаково сильной потребности и в связанности, и в свободе.
Немногие могут выдержать одиночество и говорить истину, не боясь лишиться связи с другими людьми.
Мысль может быть пустой оболочкой, всего лишь мнением, которое высказывается, поскольку представляет собой мыслительный штамп, легко принимаемый и легко отбрасываемый в зависимости от мнения сообщества.
Любая идея сильна лишь в том случае, если укоренена в структуре личности.
Наша культура представляет множество способов избежать самих себя, заглушить любое проявление неудовлетворённости.
Чтобы человек стал человеком, он должен порвать инцестуозные связи и обрести свободу.
Великое множество людей полностью согласились с оценками большинства, и поэтому их не задел болезненный конфликт, в котором оказался невротик. Хотя они и здоровы с точки зрения приспособления, но с точки зрения осуществления своих человеческих целей больны в большей степени, чем невротики.
Если человек не поглощён работой, то должен использовать многочисленные пути, предлагаемые нашей культурой для спасения от угрозы одиночества, перед пропастью собственного бессилия и человеческой скудости.
Государство должно исчезнуть, если человек оказывается настолько к нему привязанным, что благосостояние, мощь и слава государства становятся критериями добра и зла.
Человек оказывается не в состоянии критиковать свою группу за нарушение моральных принципов.
Люди думают, что любить просто, но что быть любимыми – очень трудно. Люди не понимают, что реальная проблема состоит в том, что любовь – весьма непростое дело, и что вас любят, только если вы сами любите; именно ваша способность любить и вызывает любовь в другом человеке.
Человек, любящий только одного человека и не любящий «своего ближнего», на самом деле желает повиноваться или господствовать, но не любить.
В мышлении, центром которого является утверждение силы человека, его подобия богу, опыт радости, а не горя, осознание грехов означает полное признание человеческой силы, а не опыт бессилия.
Кроме удивления и заботы в религиозном опыте имеется третий элемент, о котором яснее всего писали мистики. Это – единство, не только с собой и не только с другими, но со всей жизнью и, более того, со Вселенной.
Мы склонны мыслить в терминах массового производства и технических нововведений, и, пока речь идёт о товарах, это приемлемо. Но перенесённые на проблему человека и в область психиатрии идеи массового производства и поклонение техники разрушают само основание, которое делает производство лучших вещей – лучших по своему качеству и в большем количестве – в принципе осмысленным.
Человек-товар с надеждой выставляет бирку, пытается выделиться из ассортимента, лежащего на прилавке, он старается быть достойным самого дорогого ценника; но если его не замечают, а других берут, то он может быть обвинён в неполноценности и никчемности. Какими бы высокими ни были его человеческие качества.
Условие самоутверждения – не во власти человека. Человек зависит от других в одобрении и постоянной потребности в одобрении; неизбежным результатом являются беспомощность и неуверенность.
Человек ищет приют в церкви и религии, потому что внутренняя пустота заставляет его искать какое-нибудь убежище.
Важны не гипотезы о природе и её творении, а благо человеческой души; и сегодня это столь же истинно, как во времена Вед или Будды.
Бог подобен горизонту, ставящему предел нашему взгляду. Наивному уму он представляется чем-то реальным, чем-то, что можно потрогать; однако заниматься поисками горизонта – значит искать миражи. Когда движемся мы, горизонт отступает, но всё же остаётся границей.
Наука и мнение ближних тоже могут быть идолами; для многих идолом стал сам бог.
| |
| Просмотров: 2058 | Рейтинг: 0.0/0 |
| Всего комментариев: 0 | |
